| Дым Отечества |
22 ноября 2008 года |
Назначенные "избранники"/ Кто представлял нашу республику в Верховном Совете СССР?
Выборы стали неотъемлемой частью общественно-политической жизни нашей страны. Нынешней осенью в России завершился очередной выборный цикл, в ходе которого были сформированы органы государственной власти по всей вертикали: от президента до руководителей поселений. Система всенародных выборов в нашей стране имеет 70-летнюю историю. Первые выборы в Верховный Совет СССР состоялись 12 декабря 1937 года. Долгие годы механизм выборов как в высший орган государства, так и в советы на местах оставался незыблемым, претерпел существенные изменения лишь за последние 17 лет. Одним из неписаных постулатов существовавшей в СССР выборной системы было наличие в депутатском корпусе от каждого региона представителей Москвы: членов ЦК КПСС, министров, других известных людей. Они, своеобразные локомотивы национальных территорий и областей необъятного Советского Союза, неизменно присутствовали и в списках депутатов в Верховный Совет СССР от Коми АССР. Большинство же имен «центральных» депутатов Верховного Совета СССР, избранных от Коми АССР, сегодня в нашей республике уже забыты. В серии публикаций в «Дыме Отечества» мы попытаемся рассказать о депутатах из центра более подробно. Всеобщие выборы на фоне всенародной чистки Точкой отсчета действовавшей в СССР избирательной системы стал 1936 год – год принятия «сталинской Конституции». Новая Конституция СССР была единодушно одобрена на VIII чрезвычайном съезде Советов в Москве. Вслед за этим, словно от брошенного в воду камушка, круги пошли по всей стране: каждая союзная и автономная республика принимала свой основной закон. Коми автономная область согласно новой Конституции была преобразована в автономную республику. В июне 1937 года основной закон республики – «исторический документ торжества национальной политики коммунистической партии» – был утвержден на XI чрезвычайном съезде Советов в Сыктывкаре. Любопытно, что при обсуждении этого документа высказывались идеи переименовать Сыктывкар в Сталинкар и в Комикар. Новая Конституция страны констатировала, что в СССР в основном построен социализм. А это значит, предстояло утвердить еще «более демократический порядок выборов». До этого, согласно Конституции 1924 года, советы формировались по производственным единицам: фабрикам, заводам, цехам, колхозам... Идеологи тех лет такой механизм объяснили политической необходимостью. Мол, только так возможно отсеять случайных, нетрудовых людей, лишенных избирательных прав, обеспечить руководящую роль в советах рабочего класса. Одержав победу на этом фронте, впервые в СССР предстояло осуществить идею «всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании». Новый порядок выборов предусматривал «нарезку» страны на избирательные округа. Один округ охватывал территорию с 300 тысячами населения. От каждого округа в Верховный Совет СССР избирался один депутат. Из числа этих народных избранников сформировывался в парламенте Совет Союза. Чаще всего этот мандат от Коми АССР как раз и доставался депутату из Москвы. Вторая палата парламента – Совет Национальностей – была призвана «отражать особые, специфические интересы трудящихся всех национальностей СССР, связанные с их национальными особенностями». Депутатов в Совет Национальностей «поставляли» 25 округов из каждой союзной республики, 11 округов из каждой автономной республики, пять округов из автономных областей и один – из национальных округов. Каждая территориальная единица могла избрать одного депутата. Спустя год после принятия новой Конституции – 12 декабря 1937 года – в стране состоялись первые выборы в Верховный Совет СССР. Им предшествовала предвыборная кампания. Листая подшивки газет тех лет и сравнивая их с последующими выборами в законодательный орган страны, нетрудно заметить их почти полное сходство. Не только в неизменно «высокой политической активности и в единодушии трудящихся», но и в персоналиях кандидатов. На первом этапе предвыборной агитации все производственные коллективы, все трудящиеся страны на протяжении десятилетий неизменно называли имена членов Политбюро ЦК КПСС. В 1937 году вслед за десятками тысяч избирателей СССР трудящиеся Коми АССР тоже назвали своим первым кандидатом «Великого Сталина». В других коллективах республики, подтвердив, что «наш первый голос – за Сталина», добавляли к нему фамилии других «дорогих и любимых вождей»: Молотова, Калинина, Жданова, Ворошилова, Ежова, Кагановича... Демонстрация народными массами всенародной любви к партийно-государственным лидерам завершалась публикацией их открытого письма окружным избирательным комиссиям. Члены политбюро ЦК партии, выразив благодарность за доверие, признавались, что их «выдвинули по целому ряду избирательных округов, в то время как каждый из них имеет право баллотироваться только в одном округе». Кстати, такая демонстрация «обратной связи» между представителями верхнего эшелона власти и избирателями практиковалась до последних выборов в советский парламент. После публикации в печати этого открытого письма агитация приобретала более узнаваемые контуры. Шло выдвижение конкретных кандидатов по конкретным округам. Эта работа строго регламентировалась сверху. По существующим разнарядкам каждый регион имел свои квоты: учитывалось социальное положение и статус будущих депутатов, возраст, профессия, даже пол. Не последняя роль в формировании депутатского корпуса отводилась кандидатам из центра. В 1937 году в состав депутатов Верхсовета СССР от Коми АССР было избрано рекордное число таких представителей – четверо.
(В последующие годы такого никогда больше не повторилось.) Народными избранниками от Коми АССР стали тогда руководитель ВЦСПС Николай Шверник, полярный летчик Михаил Бабушкин, председатель военной коллегии Верховного суда СССР Василий Ульрих и заместитель наркома Наркомата внешней торговли СССР Алексей Мерекалов. Предвыборная агитация и выборы в Верховный Совет СССР в нашей республике, как по всей стране, в 1937 году проходили в обстановке «агрессивных действий международного империализма» и «усиления борьбы с врагами народа» внутри страны. Одним из рефренов выборного марафона стала тема гражданской войны в Испании, а также усиливающаяся мощь нацистских диктатур Гитлера и Муссолини. Все это смыкалось с поиском вредителей и диверсантов внутри Советского Союза. Уже в разгаре предвыборных собраний был снят с поста первого секретаря Коми обкома ВКП(б) А.Семичев. Снят с работы как не внушающий доверия и председатель облисполкома А.Липин. К различным срокам наказания приговорены более 20 руководителей крупнейшего в республике треста «Комилес». Василий Ульрих, «судья-убийца» Председатель Военной коллегии Верховного суда СССР в 1926-1948 годах Василий Ульрих был одним из главных исполнителей сталинских репрессий в нашей стране, одна из самых зловещих фигур в окружении «великого кормчего». Трудно, невозможно представить, чтобы именно этого человека своим депутатом колхозники из Усть-Вымского района и работники Сереговского сользавода выдвинули сами. Разумеется, в этот отдаленный от центра округ председатель Военной коллегии Верхсуда СССР попал по пресловутой разнарядке. Хотя некоторая привязка к этой территории у арм-военюриста Ульриха все же имелась. Усть-Вымский и Княжпогостский районы в его бытность и не без его участия стали одними из островов «архипелага ГУЛАГ», здесь базировался центр Северного железнодорожного лагеря (Севжелдорлаг). Скорее всего, для знакомства с «перековкой» советских людей на этом острове он и наведался в Коми АССР в 1937 году. Официально двухдневный визит кандидата в депутаты Верхсовета СССР Василия Васильевича Ульриха значился как встреча с избирателями. Встречи на Коми земле остались зафиксированными на страницах республиканской газеты «За новый Север». В.Ульрих побывал в селах Усть-Вымь, Серегово. Правда, в заметках со встреч с избирателями нет ни одного отступления от предвыборных шаблонов того времени: восхваление мощи советского государства, нерушимый союз партии и народа, новые грядущие перемены... Основной контингент населения этого края – тысячи заключенных – были лишены избирательных прав. Остальные, не трудно догадаться, 12 декабря единодушно отдали свои голоса за В.Ульриха. Деятельность одного из сталинских сатрапов в советской печати всегда преподносилась очень дозированно. Видимо, в какой-то мере из-за этого биография В.Ульриха до сих пор зияет белыми пятнами. Вызывает удивление то, что он в свое время не разделил участи многих своих сподвижников – избежал расстрела. Историки продолжают выдвигать различные версии и относительно его смерти. По некоторым сведениям, Ульрих умер в 1951 году в Москве от инфаркта и был предан земле на Новодевичьем кладбище. По другим данным, незадолго до смерти его арестовали и свою жизнь он закончил в тюрьме. Подпоручик царской армии, отпрыск дворянской семьи из Риги Василий Ульрих, можно сказать, посвятил большую часть жизни уничтожению соотечественников. В 1919 году он стал одним из разработчиков провокаторских операций и одновременно комиссаром штаба войск внутренней охраны. Будучи начальником особого отдела морских сил Черного и Азовского морей, в 1922 году руководил массовыми расстрелами морских офицеров в Крыму. В том же году, не имея юридического образования, как юрист участвовал в первом крупном судебном процессе в Ярославле. А в 1926 году в знак преданности советскому государству и заслуг перед ним он получил пост председателя военной коллегии Верховного суда СССР. Счет подписанных Ульрихом собственноручно расстрельных приговоров идет на сотни. Известно, что в 1938 году он лично сообщал Берии, что его ведомством на казнь осуждены 30514 человек. Чаще всего он председательствовал на закрытых заседаниях военной коллегии. Из известных процессов стоит вспомнить суд над М.Тухачевским и другими военачальниками. Не случайно А.Солженицын назвал Ульриха «судьей-убийцей». Между прочим, именно Ульрих подписал и санкции на расстрел таких же судей-палачей Ягоды и Ежова. Свой пост Василий Ульрих покинул в 1948 году, после чего возглавлял курсы усовершенствования при юридической академии. Современники отзывались о нем как о вежливом и малословном человеке. Большую часть жизни он провел вне дома, снимая номер «люкс» в гостинице «Метрополь». Единственной страстью, которая поглощала его в свободное время, было коллекционирование жуков и бабочек. Арктический депутат Михаил Сергеевич Бабушкин – один из немногих «центральных» депутатов высшего законодательного органа страны, кому в Коми поставили памятник. И этот памятник, и улица, названная его именем, появились в Сыктывкаре уже после трагической гибели полярного летчика и депутата от Коми АССР. Это по-своему знаменательно, ведь М.Бабушкин успел побыть депутатом Верхсовета всего около пяти месяцев. К тому же не успел ни разу за это время посетить нашу республику. В тридцатые годы имена летчиков, в том числе и Бабушкина, были у всех на слуху. Не случайно депутатами советского парламента первого созыва стала целая плеяда асов авиации: Чкалов, Байдуков, Беляков, Водопьянов, Гризодубова... Большая часть жизни москвича Михаила Бабушкина была связана с Арктикой. Если точнее, с участием в сверхсложных экспедициях. Вот и во время избирательной кампании 1937 года он участвовал в поисках экипажа Героя Советского Союза Леваневского после авиакатастрофы в Арктике. Там и застало его известие о выдвижении кандидатом в депутаты от Коми. «Благодарю за оказанное доверие. Даю согласие на баллотировку кандидатом в депутаты по вашему округу», – написал Бабушкин с острова Рудольфа. К этому времени за плечами сорокачетырехлетнего Бабушкина были Гатчинская военная авиашкола, участие в Гражданской войне, ранение. В 1928 году первым из советских полярных летчиков он выдвинул идею ледовых разведок в Арктике, сам же первым и осуществил ее в горловине Белого моря. Участвовал в спасении экспедиций экипажа дирижабля «Италия» и ледокола «Челюскин», был вторым пилотом флагманского корабля в полете на Северный полюс для высадки дрейфующей станции «Северный полюс-1». Каждая из перечисленных экспедиций была сопряжена с риском, изобиловала драматическими ситуациями. Во время поисков экипажа Леваневского самолет Бабушкина потерпел аварию, летчик сломал обе ноги. Не успев окончательно оправиться, он снова встал в строй. Но уже в мае 1938 года авиакатастрофа на самолете «СССР Н-212» стоила летчику жизни. Все остальные члены экипажа и пассажиры утонувшего в рукаве Северной Двины лайнера спаслись. Героя Советского Союза М.Бабушкина похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве. Его имя было присвоено заливу, подмосковному городу, который нынче стал Бабушкинским районом Москвы, станции столичного метрополитена. «Посол Мерекалофф» Имя еще одного столичного «народного избранника» от Коми АССР мало кому о чем-либо говорит. Между тем Алексей Федорович Мерекалов волею судьбы вписал свое имя в одну из самых загадочных страниц советской истории – периода сближения СССР и Германии в конце 30-х годов, закончившегося подписанием так называемого пакта Молотова – Риббентропа. Странно, что Алексей Мерекалов по какой-то причине не удостоился занесения в Большую советскую энциклопедию, даже краткой статьи о нем нет и в трехтомном Дипломатическом словаре. Хотя, кажется, кому, если не послу (полпреду) СССР в Германии, там быть. До 1937 года, впрочем, ничто не предвещало А.Мерекалову стезю дипломата. В справочной литературе упоминается, что родился он в феврале 1900 года. Будучи «пролетарского происхождения», он учился в церковно-приходской школе, потом на рабфаке, воевал в гражданскую на стороне красных, затем очутился в органах ВЧК-ОГПУ. Высшее образование получил в химико-технологическом институте, а в 1937 году окончил курсы Академии внешней торговли. И вот здесь – просто головокружительный взлет. Хотя, если учитывать что это был за год, карьерный взлет Мерекалова вполне объясним. Чистка партийно-хозяйственного аппарата во время Большого террора привела к тому, что на ответственные посты назначали в авральном порядке тех, кто ни по образованию, ни по опыту работы к этому готов не был. Вот из таких сталинских назначенцев и был Алексей Мерекалов. Автор известной книги «Гитлер и Сталин перед схваткой» Лев Безыменский пишет об этом так: «Когда же в 1937 году он попал на курсы Академии внешней торговли, то при пополнении заметно поредевших в те годы кадров руководящих работников Мерекалова приметили в ЦК ВКП (б).
С ним беседовал Г.Маленков, ведавший кадрами, затем В.Молотов. Каково же было удивление Мерекалова, когда 3 сентября он прочитал в газетах постановление ВЦИК о назначении его заместителем наркома внешней торговли СССР! Практически с сентября 1937 года Мерекалов руководил наркоматом, став одновременно председателем Концессионного комитета (вместо репрессированного Л.Каменева). В этом качестве он впервые попал на заседания Политбюро и был представлен Сталину. Мерекалов автоматически стал депутатом Верховного Совета СССР от Коми АССР (в которой ранее никогда не бывал). А в апреле 1938 года Молотов, который внимательно и благожелательно наблюдал за работой молодого замнаркома, сделал ему неожиданное предложение: ехать полпредом в Германию. Мерекалов пытался отказаться, но был вызван на заседание Политбюро, где с ним говорил уже не Молотов, а сам Сталин. Мерекалов снова отказывался, ссылаясь на неподготовленность и незнание языка. Но Сталин был непреклонен: – Вы должны ехать. Мы вам верим... Пришлось согласиться – срочно изучать обстановку в Германии и немецкий язык. Мерекалов в своих записях рассказывает о трогательной заботе со стороны Сталина: тот интересовался ходом изучения языка, а при прощании обронил многозначительную фразу: – До серьезной войны хоть бы продержаться четыре-пять лет. Таков был «бэкграунд» назначения посла, который в знак особого доверия получил возможность пользоваться не только дипломатической шифросвязью, но и каналом связи НКВД. В мае 1938 года он выехал в Берлин». Вскоре адъютант Гитлера сделал в своем дневнике запись: «Советский посол Мерекалофф еще очень плохо говорит по-немецки. Однако он старается приобрести знание немецкого языка и уже в состоянии вести простую беседу. Посол Мерекалофф ориентирован в проблемах торговых отношений между Германией и Советским Союзом и интересуется ими. Посол недавно пробыл несколько недель в Москве и за это время имел также контакт с послом графом фон дер Шуленбургом». В Берлине А.Мерекалову, несмотря на полное отсутствие дипломатического опыта и знания немецкого, предстояло выполнить крайне ответственную и в значительной степени секретную миссию: с одной стороны, отследить явно агрессивные шаги руководства рейха в его внешней политике, а с другой – зондировать почву для тайных переговоров о более тесном экономическом сотрудничестве с фашистской Германией. После 1934 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер, это сотрудничество, начатое еще в начале 20-х годов, заметно сократилось. В конце тридцатых Германии позарез нужны были поставки сырья для военной промышленности из СССР, а советскому правительству – для тех же целей – немецкие станки и новейшие технологии в области вооружений. Обе страны ударными темпами готовились к большой войне. Главным препятствием к сближению был вопрос политический. Все-таки коммунистический режим в СССР являлся «оплотом всего прогрессивного человечества», а Германия – государством с фашистской идеологией, которой прогрессивное человечество как раз и противостояло. Но ради больших целей Гитлер и Сталин были готовы закрыть глаза на это досадное препятствие, а потому вели сложную дипломатическую интригу.
В нее и был введен Алексей Мерекалов. На пороге стоял роковой для Европы 1939 год. Для дипломатического корпуса в Берлине он начался с новогоднего приема, который Адольф Гитлер дал в новом здании имперской канцелярии. Вновь слово историку Льву Безыменскому: «Холодный мраморный блеск огромных зал, медь и позолота светильников создавали ощущение имперского величия, а если добавить мундиры военных и чиновников министерства иностранных дел и многих дипломатов, носивших традиционно расшитые золотом униформы, то картина всегда получалась впечатляющая. Центральным событием приема стало «дефиле» Гитлера, проходившего в сопровождении начальника протокольного отдела, дюжинного роста «гиганта» барона Александра фон Дёрн-берга вдоль ряда дипломатов, ожидавших своей очереди сказать главе рейха несколько поздравительных слов. Здесь, в протокольном марше, было выверено все: количество ответных фраз, их характер и, пожалуй, даже выражение лица, с которым они должны были произноситься. Поэтому можно было понять собравшихся в зале, когда на этом приеме – а происходил он 12 января – перед приглашенными Гитлер произнес речь, от которой никто особенного не ожидал. Важнее было другое: как поведет он себя при представлении послов? Сколько и кому уделит внимания? Кому улыбнется, с кем будет беседовать? Дипломатов представляли по сроку их пребывания в немецкой столице. Всю процедуру проводил фон Дёрнберг как начальник протокольного отдела имперского министерства иностранных
дел… Церемониал шел спокойно, пока барон не подвел фюрера к седьмому по очереди послу (тогда в советской терминологии он назывался полпредом, то есть полномочным представителем) Советского Союза Алексею Федоровичу Мерекалову. Здесь-то случилось неожиданное: с представителем большевистской державы, издавна враждебной рейху, Гитлер заговорил любезно и доверительно. Из записей А.Мерекалова: «Обходя послов, Гитлер поздоровался со мной, спросил о житье в Берлине, о семье, о поездке в Москву, подчеркнул, что ему известно о моем визите к Шуленбургу в Москве, пожелал успеха и распрощался. ...Внешне Гитлер держался очень любезно и, несмотря на мое плохое владение немецким языком, поддерживал свой разговор без переводчика». Демонстрация на этом не кончилась. Вслед за фюрером к Мерекалову подошли министр Риббентроп, начальник имперской канцелярии Ламмерс, фельдмаршал Кейтель и государственный министр Мейснер. Теперь на основании сохранившихся в семье Мерекалова его записей мы можем более точно представить себе, как вели себя Гитлер и его собеседник. – Господин посол, как встретил вас Берлин? – спросил Гитлер и затем расспросил о семье – супруге и сыне. – Как ваш сын с философским именем? – был следующий вопрос, удививший Мерекалова. Но затем тот сообразил, что во время вручения верительных грамот назвал Гитлеру имя сына (Сократ), а Гитлер тогда подхватил «эллинистическую тему». Затем Гитлер порекомендовал посетить берлинские музеи. Он также заинтересовался мнением советского дипломата о новом здании имперской канцелярии, о чем Мерекалов отозвался похвально. Беседа закончилась рекомендацией знакомиться с Германией. Под конец оба обменялись новогодними поздравлениями и пожеланиями мира и счастья правительствам и народам обеих стран. Мерекалов не вел хронометража. В одном месте записей он считает, что беседа длилась 15 минут, в другом – 12-15 минут. Конечно, это не были минуты, потрясшие мир. Но дипломатический Берлин был озадачен». В своих записках полпред подробно рассказывает и о встрече с Гитлером, которая состоялась 18 марта во время дипломатического ужина, данного рейхсканцлером в той же имперской канцелярии. Примечательна была такая протокольная подробность: Мерекалов получил место в непосредственной близости к Гитлеру, Герингу и Риббентропу, а Евгения Семеновна Мерекалова оказалась визави Геринга. Ближе сидели только послы держав «оси» – Японии и Италии. Но дело не ограничилось протоколом. Сначала к Мерекалову подошел Герман Геринг и долго с ним беседовал. Геринг расспрашивал в том числе об охотничьих хозяйствах России. Известно, что Герингу доводилось охотиться даже в знаменитой белорусской Беловежской пуще. Затем Мерекалов беседовал с Гитлером. При этом, вспоминает полпред, он обратил внимание Гитлера «на дискриминацию наших работников в печати». Гитлер в ответ подозвал одного из своих адъютантов, велел проверить эти сведения и немедля ему доложить. Алексея Мерекалова отозвали из Берлина еще до начала Второй мировой войны – в мае 1939 года. В те годы это почти всегда означало последующий арест. Но депутату Верховного Совета СССР от Коми АССР удалось избежать репрессий в отличие от своего предшественника на посту полпреда К.Юренева, расстрелянного в 1938 году. Трагически сложилась и судьба Георгия Астахова, сменившего А.Мерекалова в советском полпредстве в Берлине. Г.Астахов, талантливый и образованный дипломат, которого еще называют «архитектором пакта Молотова – Риббентропа», при А.Мерекалове был советником полпредства и фактически переводчиком при полпреде, не говорившем по-немецки. После отъезда А.Мерекалова он вел работу по подготовке пресловутого договора о ненападении между СССР и Германией, затем отозван в Москву и в 1940 году осужден на 15 лет лагерей. В 1942 году Георгий Астахов умер, будучи заключенным Усть-Вымского исправительно-трудового лагеря – в той самой Коми АССР, которая делегировала в Верховный Совет его бывшего берлинского начальника… Сам же Алексей Федорович Мерекалов к дипломатической работе больше не привлекался. Долгое время он возглавлял Всесоюзный научно-исследовательский институт мясной промышленности им.Горбатова и даже был главным редактором ведомственного журнала, посвященного этой самой мясной промышленности. Умер А.Мерекалов в почтенном возрасте 83 лет. Его сын с «эллинистическим» именем Сократ, о котором в свое время не забыл Гитлер, стал доктором технических наук и работал в одном из институтов оборонной промышленности. Сейчас и его уже нет в живых. Просматривая в интернете скудную информацию об Алексее Мерекалове, мы наткнулись на любопытную фотографию с кратким описанием: среди экспонатов частного московского музея велосипедного дела Андрея Мятиева есть старенький велосипед «Wanderer-Werke» 1935 года выпуска. Его привез в Москву перед войной Алексей Мерекалов... А в Коми АССР Алексей Федорович Мерекалов, вопреки утверждению московского историка, все же побывал. Было это в том самом 1937 году. «Историческая» встреча с депутатом Верховного Совета СССР по Сыктывдинскому избирательному округу Коми АССР состоялась в селе Выльгорт 7 декабря 1937 года. Газета «За новый Север» писала, что кандидат в депутаты из Москвы пришел в новый клуб, где его ждал полный зал избирателей. Появление в президиуме Алексея Мерекалова было встречено громом оваций. Кандидата представил председатель Сыктывдинского райисполкома Русь: «На наше собрание из красной столицы – Москвы – приехал депутат Алексей Мерекалов». После этих слов все 700 человек дружно стали скандировать здравицы и кричать «ура!». В своей пространной речи будущий депутат признался, что не находит слов для выражения огромной радости и благодарности за оказанное доверие. Особо остановился на великой миссии товарища Сталина, вождя советского народа. «Как член великой партии Ленина – Сталина, – говорил Мерекалов, – я обязан хранить в чистоте великое звание члена партии, высоко держать знамя Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина». Солидная часть выступления кандидата была посвящена заклеймению банд «троцкистско-бухаринских наймитов» и славным патриотам НКВД, борющимся со всяким отребьем. Собрание в клубе села Выльгорт с избирателями Сыктывдинского избирательного округа завершилось пением «Интернационала». Публикацию подготовили Анна СИВКОВА, Евгений ХЛЫБОВ. |
Миссия Энико Сий 
