Альберт Ракин: "Архитекторы вынуждены идти на поводу у заказчиков"

В сентябре, как мы уже сообщали, один из ведущих архитекторов республики Альберт Дмитриевич Ракин был удостоен звания «Заслуженный архитектор России».
В настоящее время он пока единственный обладатель столь высокого звания в республике. Любопытно, что награда нашла героя спустя аж семь лет. Какие трудности пришлось преодолеть автору проектов, воплотившихся в жизнь в виде зданий, ставших достопримечательностями Сыктывкара?
С какими проблемами сегодня сталкиваются архитекторы региона? Об этом наш разговор с известным зодчим.

– Эпопея с представлением к званию длилась почти семь лет. Выдвинул меня тогдашний министр архитектуры, строительства и коммунального хозяйства РК Иван Поздеев. Я до сих пор убежден, что бумаги не должен собирать тот, кому присуждают звание. Но правила для всех одинаковы. В 2005 году пакет необходимых документов я собрал, причем за справками пришлось обращаться к налоговикам, в МЧС и санэпидстанцию. Нужно было даже заручиться подписью теперь уже бывшего полпреда Президента в СЗФО Ильи Клебанова. Я отказывался от свалившихся на меня мучений, но тщетно. Минархстрой настаивал на своем. В итоге из-за смены власти и в результате изменения структуры Госстроя документы были утеряны. Пришлось все начинать заново. Так что награда оказалась многострадальной.

– А есть ли аналогичное звание в Коми?

– К сожалению, нет. Мне кажется, что на уровне республики необходимо узаконить звание «Заслуженный архитектор республики». Ведь несправедливо, что есть звание «Заслуженный артист РК», а архитекторам дается обезличенное – «Заслуженный работник Республики Коми».

– Раньше застройка велась с учетом градостроительных решений, генплана города. Без стратегии застройки участков заниматься развитием городской инфраструктуры попросту было невозможно. Сегодня это утеряно безвозвратно?

– Комплексная застройка жилой части города действительно предусматривала решение социальных проблем – возводились магазины, детсады, школы, медучреждения. Причем это была задача государства, которая реализовывалась за бюджетный счет. Кстати, долгое время мы жили наработанным заделом градостроительных решений. Но комплексный подход был постепенно вытеснен точечной застройкой. Во всяком случае, в Сыктывкаре.

– Почему это произошло?

– Причина в дороговизне земельных участков. Сегодня заказчиком по большей части является частное лицо, которому в погоне за прибылью невыгодно заказывать проектирование и строительство социальных объектов, заниматься расселением жителей частных домов. Поэтому-то и идет точечное строительство многоэтажек с магазинами на первых этажах по принципу «лишь бы втиснуть». Вообще, сегодня вроде бы есть в природе нормативные документы, но их мало кто придерживается. Заказчик диктует проектировщику свои условия с учетом минимума расходов. При этом контролирующие службы под давлением того же заказчика и властей не чинят препятствия отступлениям от норм проектирования. Некоторые из норм носят чисто рекомендательный характер. Судите сами, раньше на каждого проживающего в доме человека были определены нормы площади придворовой территории. Сегодня застройщики не считаются не только с нормами, но и доводят дело до абсурда. Взять, к примеру, торговый центр «Звездный» в Сыктывкаре на перекрестке улиц Коммунистической – Советской, где практически нет двора, а есть только узенькие подходы к подъездам. При этом проектировщики предусмотрели детские площадки с песочницами и сушилками для белья... на крыше этого дома! На деле эти планы не были реализованы. Но любопытно, что Роспотребнадзор дал добро на это, так как в нормах не предусмотрено, где должны быть площадки – на земле или на крыше.

– Но ведь невозможно бесконечно надувать мыльный пузырь. Коммунальные сети рассчитаны на определенные объемы. Когда-нибудь ведь наступит предел?

– Безусловно. Проектировщиков можно понять, им нужно зарабатывать деньги. Они берут под козырек и соглашаются с требованиями заказчика. Последние в свою очередь не имеют достаточных средств, чтобы вести застройку в чистом поле, без коммунальной инфраструктуры. Сегодня коммуникации в Сыктывкаре явно перегружены, что провоцирует порывы и бесконечные ремонты сетей. При этом государство отошло от решения градостроительных проблем. Работа администрации города сводится лишь к обозначению конкретных требований в техзаданиях проектируемых объектов. На деле происходит уплотнение застройки без учета требований генплана. В частности, без корректировки существующих инженерных сетей.

– Вопиющим нарушением является выход за так называемую «красную линию», так как это уже вопрос безопасности... Но и в таких случаях со стороны властей реакция нулевая...

– «Красная линия» в генплане города – это как статья Уголовного кодекса. Нарушил – отвечай. Но в Сыктывкаре дом на перекрестке Бабушкина – Первомайской забрал часть территории, не подлежащей застройке, где расположены транспортные и городские коммуникации, граница которых обозначена в проекте красным цветом. Дом по Бабушкина, 31 значительно выступает по сравнению, скажем, со зданием «Детского мира». И здесь вина архитектора, который пошел на поводу у заказчика, которому захотелось прибрать большую территорию, нежели это разрешено генпланом. Кроме того, контроль на соответствие генплану должно вести еще на стадии подготовки эскизного проекта управление архитектуры города. Но выводов по факту явного нарушения градостроительного законодательства почему-то сделано не было. Я, как архитектор, не пошел бы на заведомые нарушения. Более того, считаю, что в таких случаях вообще нужно отбирать дипломы у архитекторов.

– Уже утвержден генплан Сыктывкара. Для его разработки приглашали питерских специалистов. Неужели эту работу не сделали бы наши архитекторы?

– Разработкой такого фундаментального и перспективного документа территориального планирования, как генплан, который рассчитан на 25-30 лет, должны заниматься профессионалы. К таковым можно отнести специалистов «Ленгипрогора» – института, который занимается исключительно разработкой генпланов городов, в том числе Сыктывкара. Ведь в генплан включаются вопросы развития транспорта, зонирования промышленных территорий, определяются районы многоэтажной и малоэтажной застройки. А уже на местном уровне на основе генплана создаются проекты детальной планировки жилых районов. В перспективе хотелось бы, чтобы к обсуждению таких серьезных документов приглашали и местных архитекторов.

– Однако достаточно спорны такие предложения разработчиков, как создание бизнес-зоны и моста через Сысолу в Заречье под Сыктывкаром. Будут ли востребованы эти инициативы?

– Мне кажется, что эти планы можно смело отнести к «бумажной» архитектуре. Так как для реализации этих предложений нужны серьезная экономическая подоплека и средства инвесторов. У нас ведь не Чечня, где строительство крупных объектов идет в рекордно короткие сроки и вкладываются огромные средства. Да и руководство большинства крупных промышленных предприятий находится в Москве и Питере, поэтому в настоящее время необходимости в создании своего «Сити» нет.

– Эксперты говорят, что в настоящее время жилстрой в республике замер. Как выживаете при дефиците заказов?

– Не только мы, но и другие проектные организации республики держатся на плаву за счет мелких заказов. Много на этом не заработаешь. Но кому-то нужно делать и эту работу. Год-два назад у нас были крупные сложные объекты. При поддержке марийских проектировщиков, которые занимались технологической частью проекта, мы спроектировали плавательный бассейн в Емве. Мне и моим коллегам при недостатке новых заказов приходится не так туго, как молодым архитекторам, которые уходят из отрасли в другие сферы, на службу в силовые структуры, уезжают в Москву, США, Египет в поисках достойной зарплаты и интересных заказов. В итоге республика без поддержки молодых специалистов рискует остаться без архитектурных кадров. Не дает возможности расти и развиваться архитекторам отсутствие конкуренции. К примеру, для проектирования такого серьезного объекта, как административно-офисное сооружение за зданием Администрации Главы и Правительства РК, заказчиком был выбран один проектировщик без проведения конкурса на архитектурную идею, проект. В итоге не было возможности сравнить подходы, предложения, сделать выбор, к примеру, в пользу креативных молодых архитекторов. Более того, у нас вообще не принято озвучивать автора проекта того или иного здания. Заказчиков, исполнителей-строителей обозначают, а имена тех, кому принадлежит идея, кто создает среду обитания человека, забывают. Даже при реконструкции здания согласия автора проекта никто не спрашивает. А это вопрос этики...

– Скажите, республиканский конкурс «Зодчество года» делает погоду в кадровом вопросе?

– В плане популяризации престижа профессии конкурс необходим. Но многие, особенно молодые архитекторы, отказываются от участия, так как конкурс не дает проектам шанса на дальнейшую жизнь. Потенциальные заказчики не проявляют особого интереса к работам победителей, так как не видят их. Ведь не все привыкли посещать залы Национальной галереи РК, где выставляются работы. Мне кажется, нужно представлять конкурсные работы в наиболее посещаемых горожанами местах. Кроме того, участие в состязании требует затрат, которые не всем по карману. Да и стоящая архитектурная критика в республике отсутствует, а без этого развитие невозможно.

– Много разговоров в свое время велось по поводу декорирования домов элементами этностиля. Но строители не стремятся оформлять здания орнаментами, фрагментами из истории и культуры коми...

– В истории нашей республики в середине 60-х годов было прямое указание декорировать торцы типовых домов художественной кладкой, а карнизов – коми национальным орнаментом, который мне пришлось рисовать в срочном порядке уже на стадии строительства домов. Но это не архитектура. Ведь в нашей республике издавна преобладало деревянное зодчество. Поэтому при проектировании деревянного дома можно придумать или позаимствовать из опыта наших предков интересные решения конька, карниза, а также формы кровли, которая бы соответствовала северным условиям. Значительно позднее появились здания из камня. Поэтому скажем прямо, в Коми не сложилась архитектура каменного строительства. А значит, ни о каком этностиле не может быть и речи. Вот те же японцы выработали свой архитектурный стиль. Несмотря на то что современная культура строительства урбанизирована, ей присущи черты минимализма, японцы выходят из положения за счет игры с формой, пространством, внутренней планировкой.

– Однако и кирпичные здания стали в последние годы украшать башенками – явно заимствованными архитектурными формами...

– А что в этом плохого? Главное, чтобы эти элементы не были лишь данью моде, а отвечали функциональному назначению здания и не выглядели безвкусно.

– Как Вы считаете, насколько жизнеспособна идея развития малоэтажного деревянного домостроения в Сыктывкаре? Впишутся ли эти здания в облик современного города?

– В генплане предусмотрено зонирование по этажности в системе города. Малоэтажное строительство в каменном, монолитном, деревянном исполнении максимум в 2-3 этажа имеет право на жизнь. Такие дома украсили бы город при условии грамотно организованной застройки. Но у нас пока в этом вопросе неразбериха. Ведь в основном города республики расположены близ рек. Поэтому этажность должна нарастать от берега к деловому центру, где и должны строиться многоэтажки, а в неудобье – частные дома. Но сегодня в погоне за квадратными метрами новые многоэтажные дома Сыктывкара, начиная от бывшей гостиницы «Юг\р», возводятся прямо у реки, закрывая вид на город! В решении этого вопроса «дирижером» с градостроительным мышлением должен быть главный архитектор города, на котором лежит ответственность за правильное, в соответствии с генпланом, освоение городского пространства.

Марина ЛЫСАКОВСКАЯ.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

Сегодня заказчиком по большей части является частное лицо, которому в погоне за прибылью невыгодно заказывать проектирование и строительство социальных объектов, заниматься расселением жителей частных домов. Поэтому-то и идет точечное строительство многоэтажек с магазинами на первых этажах по принципу «лишь бы втиснуть».

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№190 (4587) - 13 октября 2011 года