На безымянном погосте

/ Потомки репрессированных ищут дедовские могилы на лагерных кладбищах в Коми

В последние несколько лет в нашей республике все чаще можно встретить необычных туристов, хотя это слово к их путешествиям не очень подходит. Добравшись до Коми, они лишь ненадолго останавливаются в Сыктывкаре, их маршрут вообще, как правило, лежит мимо городов. Конечным пунктом этих путешественников обычно становятся берега таежных рек и уже почти стертые с лица земли кладбища. Надо видеть их лица и глаза, когда они, добравшись до цели, не могут скрыть волнения и слез, считая минуты пребывания в этих глухих местах самыми долгожданными. В июльские дни семья таких путешественников побывала в Корткеросском районе. Супругов Киселевых и их троих сыновей из Новосибирской области привела сюда долгая память и незарубцевавшаяся рана. Наконец они смогли побывать в краях, куда в 1937 году попал по навету их дед и прадед и где в 1938 году он нашел свой последний приют.

Известный корткеросский краевед Анатолий Смилингис называет тех, кто за последние три года приехал в район с одной-единственной целью: попытаться найти могилы погибших в годы сталинизма родственников. Среди них – прибалты, россияне из разных регионов, даже американцы. Почти никто из них так и не смог установить точно, в каком же из бесчисленных лагпунктов и прилегающих к ним кладбищ похоронен их отец или дед. Но все посчитали эти поездки в комариные топи и сосновые боры очень важными. Некоторые привозили с собой самодельные таблички или кресты, чтобы установить их в приблизительных местах захоронений своих близких. Некоторые приехали просто поклониться и молча постоять в этой точке земли.

Семья Киселевых из Новосибирской области, добравшись автобусом из Кирова до Сыктывкара, у случайных попутчиков узнала, что река Локчим находится в ближайшем Корткеросском районе. На автовокзале им подсказали номер рейсового автобуса. А в Корткеросе первый же прохожий посоветовал обратиться к «ходячей энциклопедии» этого края Анатолию Антоновичу Смилингису. На счастье, он оказался дома. Сибиряки у него и навели справки о Локчимлаге.

Один из первых крупных лесозаготовительных лагерей в СССР – Локчимлаг – возник по реке Локчим с центром в селе Пезмег. Со временем он слился с Устьвымлагом и разросся так, что его владения простирались далеко за сотни километров, доходили даже до границ Ухты. За время своего существования – с 1937 по 1940 год – в его лаготделениях побывали десятки тысяч ни в чем не повинных людей. Многие из них здесь погибли. Анатолий Смилингис, сам бывший спецпоселенец, после знакомства с гостями поведал то, о чем знал. И предупредил, что без знания конкретного лаготделения искать место захоронения родственника Киселевых бесполезно. А они из Сибири приехали именно за этим.

Рассказал Анатолий Антонович и о «столице» Локчимлага. Предложил поехать туда, благо это почти рядом с райцентром. Недавно на подступах к поселку Аджером установлен большой камень в память узников ГУЛАГа. Рядом с поселком – лагерное кладбище, на котором корткеросские следопыты поставили памятный крест. Из 30-х годов здесь сохранился и своеобразный памятник – дом коменданта Локчимлага. По всем этим точкам и проехали гости со своим гидом. А во время экскурсии рассказывали, как в этих местах очутился дед Юрия Киселева – Кирилл Алексеевич Полехов. Анатолий Смилингис признается, что за долгую жизнь и лагерные скитания ему довелось увидеть и услышать немало о судьбах людей, очутившихся здесь не по свой воле. История каждого была чем-то схожа с другой, но в то же время и особенна, неповторима. Судьба колхозного пастуха из далекого оренбургского села Александровка Кирилла Полехова потрясла его неправдоподобностью коллизий. Ведь простому малограмотному крестьянину приписали ни много ни мало создание в родной деревне контрреволюционной, повстанческой, вредительско-диверсионной организации.

ВНУКУ Кирилла Полехова удалось раздобыть следственное дело деда. С первой до последней страницы оно напичкано «фактами» вредительства колхозного пастуха. Документы, правда, зачастую опровергают друг друга. В одном из них Полехов значится кулаком. А в другом за его душой до вступления в колхоз числится лишь одна корова. В вину пастуху колхоза имени Карла Маркса вменяют службу в крепостной артиллерии в Кронштадте с 1903 по 1906 год. Как известно, кронштадтский гарнизон в 1905 году участвовал и в подавлении красного мятежа. А раз так, то Кирилл Полехов является участником подавления революционного движения в стране.

Дальше – больше. В 1937 году, согласно следственному делу, «мятежный» пастух только тем и занимается, что сжигает ометы колхозного сена и портит рабочих быков, добавляя в их корм битое стекло. Чашу терпения властей переполняет убийство председателя райисполкома товарища Блинчикова. Следственное дело завершается в духе того времени – чистосердечным признанием Полехова в содеянном и в безоговорочном признании своей вины. Последний подшитый в дело документ – приговор. Он гласит о десяти годах заключения пастуха в концлагере.

Родные Кирилла Полехова – жена, дочь и два сына только и смогли узнать, что мужа и отца увезли из Сибири на Крайний Север. Меньше чем через год после ареста и суда он умер в далеком Локчимлаге. Никто из родных так и не сумел тогда установить, где же находится этот Локчимлаг. Правда, уже в 1957 году дело Полехова было пересмотрено, он получил реабилитацию. Как известно, в это время снять клеймо «врага народа» удалось далеко не многим жертвам ГУЛАГа. Но, по-видимому, даже представителей органов, рассматривавших в конце 50-х годов дела бывших политзаключенных, не могло удивить сфальсифицированное от начала до конца дело бывшего колхозного пастуха. Они вновь провели допросы свидетелей, в том числе и председателя колхоза имени Карла Маркса. Все в один голос утверждали, что никаких противоправных действий за Полеховым не числилось. Ометы сена в 1937 году вообще в этих краях никто не сжигал, и рабочий скот тоже из строя не выходил. Понятно, что никакой контрреволюционной литературы в доме Полеховых изъято не было, а повстанческой организации не существовало.

Правда вроде как и восторжествовала. Но детей Кирилла Полехова она не удовлетворила. Ведь наветы и явная ложь отняли у них отца. Начавшаяся в конце 50-х годов оттепель вскоре сменилась заморозками. Они поставили крест и на их желании посетить могилу родителя. Понадобилось почти полвека, чтобы за них это смог сделать внук Кирилла Алексеевича – Юрий Федорович Киселев.

По пути к локчимлаговским местам он рассказывал, что эти места открыл случайно. Как-то перелистывал атлас автомобильных дорог. На одной из страниц взгляд зацепил топоним – «Локчим». Единственная река под этим названием протекала на Севере, в Республике Коми, примерно в тех местах, где, по семейным преданиям, и сгинул дед. Учитель из поселка Ордынское Юрий Федорович Киселев над своим открытием размышлял недолго. На семейном совете было решено отправиться в путь. Сибиряков не смутило ни огромное расстояние до конечного пункта, ни то, что в этих местах они никого не знали, почти не ориентировались. На родине они заказали деревянный крест, который намеревались поставить на могиле деда. Освятили его. А чтобы его удобнее было транспортировать, сделали сборно-разборным.

Путь предстоял неблизкий. Но расстояние преодолели быстро, настолько велико было желание побывать здесь. Выслушав Смилингиса, Юрий Киселев решил, что крест лучше всего установить на лагерном кладбище Аджерома. Ведь именно здесь нашли последний приют очень многие заключенные Локчимлага. Как знать, может быть, в их числе был и Кирилл Полехов.

Обретение могилы деда и прадеда проходило просто и одновременно волнующе. На одном из лагерных холмиков установили крест. Жена и сыновья Юрия Федоровича зажгли у его основания свечи. Здесь же поставили фотографию деда, которая сохранилась в следственном деле и была передана семье. Не выдержав нахлынувших чувств, Юрий Киселев прослезился. А справившись с волнением, прямо отсюда, с лагерного кладбища, стал обзванивать своих родственников из Белоруссии, других российских регионов. Всем говорил одно: «Я нашел место гибели деда. Теперь можете приехать сюда, поклониться».

Почти в те же самые дни, когда семья Киселевых ходила по окрестностям бывшего Локчимлага, в Сыктывкар приехал Борис Бакулин. Семидесятидвухлетнего доцента одного из симферопольских вузов сюда привела та же цель: попытаться отыскать место гибели отца, арестованного в 30-е годы в Челябинске и погибшего в 1943 году в Севжелдорлаге. Несмотря на солидный возраст, крымчанин готов был двинуться еще дальше, на Север, где предположительно и содержался отец. В Сыктывкаре к поиску места гибели подключились председатель правления фонда «Покаяние» Михаил Рогачев, архивисты, историки. Но все усилия оказались тщетны: установить даже приблизительное местоположение лаготделения так и не удалось. И все же Борис Бакулин уехал домой, не теряя надежды разузнать координаты последнего приюта отца, чтобы приехать в Коми еще раз.

Анна СИВКОВА.

Фото Анатолия СМИЛИНГИСА.

Корткеросский район

 Архив рубрики