Поющий в темноте

/ Гитара не обманет и не предаст, убедился Анатолий Суханов за годы жизненных испытаний

Анатолия Суханова многие сыктывкарцы узнают на улице. В выходные дни его можно увидеть на центральном городском рынке или у торгового центра «Калевала» с гитарой в руках. Уличный музыкант – это его вторая работа и хобби одновременно. Есть у него и свои поклонники. Правда, сам он никого в лицо не знает, так как уже очень давно лишился зрения. Судьба была неблагосклонна к нему с самого детства, на его долю выпали испытания, которые могли бы запросто сломать и здорового. Однако Анатолий уверен, что злой судьбы не бывает. «Это смотря с какой стороны посмотреть, – говорит он. – Любая беда может стать для кого-то началом падения, а для кого-то – ступенью вверх».

Надо жить!

«Специалисты утверждают, что легче всего потеря зрения переносится в подростковом возрасте. Так что мне повезло, со мной это именно тогда и произошло», – ошарашил он меня в первые же минуты разговора. И предупреждая мои сомнения, начал перечислять аргументы. Мол, представьте, если бы лет в 50 ослеп. Это ж трагедия: всю жизнь видел, а тут – такая беда! Попробуй в таком возрасте перестроиться. А в 13 лет организм еще растет и сам приспосабливается к утрате. Очень ли горевал после такой беды? Да нет, не очень. Это ж сейчас все о каких-то депрессиях говорят, а тогда об этом не говорили. Да и какая депрессия в 13 лет? Жить надо!»

Беда пришла в солнечный ясный день, когда, казалось, ничто ее не предвещало. Анатолий уже с начальной школы был заядлым охотником. В 10 лет подстрелил своего первого рябчика. В 13 лет уже ходил на охоту без взрослых. Вот и тогда отправился в лес с двумя соседскими пацанами – своими сверстниками. Поохотились – прислонили ружья к стволу дерева и начали в шишки играть. Была у них такая забава, что-то вроде игры в снежки, только кидались еловыми шишками. Играли вдвоем, третий стоял поблизости, смотрел. Потом от скуки взял свое ружье, выстрелил вверх. Ружье дало осечку. Тогда он направил его на Анатолия. Выстрел пришелся в верхнюю часть головы.

То ли от шока, то ли инстинкт самосохранения сработал, но еще два часа после этого Анатолий находился в сознании. Сам дошел до железнодорожной станции, которая находилась неподалеку, сам сел в поезд. И только там потерял сознание. Семь дней после этого лежал в коме. Выжил, но зрения лишился полностью. Потом была спецшкола для слепых в Вологодской области. Там познакомился со своей будущей женой.

Надо отметить, что слепота отнюдь не лишила Анатолия природного обаяния. Скорее, наоборот, он интуитивно чувствовал, что ему, как никому другому, необходимо быть коммуникабельным и легким в общении. Он совершенно не производит впечатления беспомощного, больного человека. Не имея возможности оценить внешность женщины, как галантный кавалер обязательно отметит какую-нибудь особинку в манере говорить или в голосе и сделает комплимент. На прощание целует руку. Делает он все это легко и просто, без всякой манерности. К тому же и упорства Анатолию не занимать. Если чего решил – обязательно добьется. После случившегося с ним несчастья мать все его жалела, делать ничего не давала. «Я ж не истукан – сидеть сложа руки, – вспоминает он. – Ну зрения лишился, что ж теперь не жить, что ли? Или сиделку себе нанять? Мне по-прежнему хотелось заниматься мужской работой. А мать ни воды принести, ни дров наколоть не разрешала. Так я однажды в знак протеста залез на дерево. Будешь, говорю, запрещать работать, так вообще не слезу».

Главное – оставаться человеком

В 1985 году с женой и ребенком Анатолий со станции Шыес, что на границе Архангельской области и Коми, приехал в Сыктывкар. «Работать надо было, семью кормить, – объясняет он. – А здесь тогда производственное предприятие слепых еще процветало». Устроились они с женой на работу. Какое-то время пожили в общежитии, а вскоре им дали трехкомнатную квартиру. К тому времени в семье было уже двое детей. Казалось бы, жизнь налаживалась: есть работа, семья, квартира... Но судьба готовила ему очередное испытание. Молод он еще тогда был, любил веселые компании и однажды во хмелю совершил преступление, о котором вспоминать не хочет. Стыдно, говорит, перед теми людьми, что от меня пострадали. Наказание ему назначили суровое: 10 лет строгого режима. Правда, вернулся на год раньше – написал прошение о помиловании, которое было удовлетворено.

Как выжить на зоне слепому человеку? Задаю ему этот вопрос и вновь вижу недоумение, которое лучше всяких аргументов свидетельствует о том, что ему действительно невдомек, почему я придаю такое большое значение его недугу. «Да так же жил, как все! – говорит. – Человек ко всему привыкает. Никаких поблажек никто мне не делал. На зоне ведь такая же жизнь, как и на «гражданке». Те же законы, что и в миру, действуют и там, только там все намного жестче. Надо просто везде и при любых обстоятельствах оставаться человеком. Вы что ж думаете: в лагерях одни отпетые уголовники сидят? Сколько угодно там тех, кто в обычной жизни занимал начальствующие посты, даже такие таланты порой встречаются!» Самым тяжелым наказанием было то, что там ему не разрешали работать. Ты, мол, слепой, что ты наработаешь, напортишь только. Что тут возразишь? Это не мамке условия ставить – на дерево уже не полезешь. «Сколько я их ни убеждал, что эти плавкие вставки – предохранители для счетчика – я сам раньше делал неоднократно, ни в какую!» – вспоминает Анатолий.

От безработицы спасала только гитара. Осваивать инструмент Анатолий начал еще зрячим. Ребята постарше играли и его учили. В общем, аккорды он уже знал, какие-то нехитрые мелодии наигрывал. Пока отбывал наказание, репертуар свой пополнил значительно. Песни подбирал и заучивал на слух. Память у него прекрасная: бывает, два-три раза песню где-нибудь услышит и уже запоминает ее наизусть. «Раз глаза свою функцию не выполняют, значит, другие органы должны работать в удвоенном режиме», – со знанием дела поясняет он. С тех давних пор, по его признанию, гитара для него – лучший друг. «Гитара не обманет и не предаст. В грусти ли, в радости возьмешь ее в руки – и грусть уходит, а радость еще ярче становится, – говорит Анатолий. – Она и в трудный час поможет: с ней уж во всяком случае без куска хлеба не останусь».

Вдвоем легче

Анатолий вернулся из заключения к разоренному гнезду. Квартира, в которой жила его семья, была продана. Жена за эти годы спилась и вернуть ее в нормальную жизнь уже не было возможности. Детей у нее отобрали и поместили в интернат. О том, как и где он жил до встречи со своей второй женой, Анатолий говорит скупо. Мол, мир же не без добрых людей. Днем работал все на том же предприятии общества слепых, а ночевал где придется. В основном друзья пригревали. Но, бывало, и в подъездах приходилось ночевать. Почему не уезжал к матери в Мадмас? Верил, что все образуется и обязательно переменится к лучшему. А что в Мадмасе делать? Работы там для него нет, а на предприятии хоть небольшие деньги, да платили. Да и пением в городе можно подработать.

– И все же: что вам давало силы все это переносить и не терять надежду на лучшее? – продолжаю допытываться я. – Ведь даже здоровый человек в таких ситуациях может проявить слабость и задуматься: а ради чего я вообще все это терплю?

– Вы о смысле жизни? Я не могу сказать, что нашел его, этот самый смысл. Но в трудный момент всегда думал: не я выбирал себе жизнь, кто-то наверху за меня уже все решил. И если я до сих пор жив, значит, зачем-то это нужно. Значит, от меня еще чего-то ждут и я могу быть полезным на этом свете.

Позже судьба свела его с Руфиной Чеусовой, с которой они живут вместе уже 12 лет. Время было непростое. Некогда процветавшее предприятие слепых переживало трудные времена. О выделении жилья и мечтать уже не приходилось. И все же Руфина Ивановна сумела добиться выделения маленькой комнатушки в общежитии на улице Домны Каликовой. В этой девятиметровой комнатке они и живут до сих пор. Кухня, туалет, душ – на пять семей. Хозяйственная Руфина на маленьком пятачке умудрилась создать красоту и уют. Но дом старый, все коммуникации пора менять. Соседи с верхнего этажа заливают «с периодичностью раз в квартал». В последний раз это было совсем недавно. Вернулись супруги из Мадмаса, куда ездили навестить мать Анатолия, а в комнате вся мебель разбухла от воды, ковер на полу плавает. «Я просто плакала. Ведь в который раз уже! Пришлось мебель заменить всю», – жалуется Руфина Ивановна. Комиссия из РЭУ пришла, подсчитала сумму, необходимую на ремонт. Мол, идите с нашим актом в суд, пусть соседей обяжут оплатить ремонт. А в суде говорят: «Вы сначала ремонт сделайте, а потом принесите нам все чеки, мы только на этом основании можем взыскать необходимую сумму». «Мне ведь придется не только за ремонт платить, но еще и за работу мастерам. А это немалые деньги. Где мне столько сразу взять? – горюет женщина. – Да и куда вещи-то у нас выносить? В общий коридорчик? А соседи даже ухом не ведут, чтобы как-то свою вину искупить».

Так и живут Анатолий с Руфиной в вечно сырой комнатушке, где под полом из старых прогнивших труб – постоянные испарения, а сверху – соседи без конца заливают.

Одно утешает: переживать все эти бытовые напасти вдвоем намного легче, чем в одиночку. По словам Руфины Ивановны, рядом с Анатолием она чувствует себя намного увереннее в жизни. «У меня ведь тоже зрение не очень хорошее. Бывает, по гололеду идем с ним, я вечно боюсь упасть, а он ходит уверенно и прямо. Так не он за меня, а я за него вечно уцеплюсь и иду. Еще неизвестно, кто кого водит. Да и во всем остальном он мне помощник: обед ли готовим, уборку делаем или в магазин идем – все вместе», – говорит она. Анатолий, конечно, и без посторонней помощи может по городу передвигаться. Трость, мол, это те же самые глаза.

Было время – на рынок с гитарой Анатолий ходил один. Но потом понял: без помощника не обойтись. Любители поживиться за чужой счет пользуются его незрячестью. Подойдут будто для того, чтобы деньги положить в коробку, копейку положат, а все бумажные деньги заберут. Как-то продавцы на рынке поймали такого, накостыляли по шее, а Анатолию посоветовали работать с сопровождающим. Теперь радовать народ своими песнями он ходит с женой. В его репертуаре – все: от шансона и армейских песен до рока и попсы. Есть у него и свои фанаты. Нередко подходят, просят записать им песни. Он и записывает в домашних условиях. Конечно, не студийная запись, но раз людям нравится… На вопрос, о чем он мечтает, Анатолий отвечает: «Хочу свою студию звукозаписи открыть. К сожалению, наверное, вряд ли это реально...»

Галина ГАЕВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№13 (3687) - 25 января 2008 года