Валентина Семяшкина: "Я не эколог, а просто защищаю людей"

Имя Валентины Семяшкиной прочно связано с деятельностью Комитета спасения Печоры, созданного решением конференции жителей Печорского бассейна еще в 1989 году. Она возглавляла эту общественную организацию до 2009 года в течение 15 лет и по сей день остается его активнейшим членом. Валентина Томасовна также является членом Коми регионального общественного движения «Изьватас», экспертом некоммерческого фонда «Серебряная тайга». Она не раз выступала с резкой критикой крупных добывающих компаний, допускающих нарушения природоохранного законодательства. Наша беседа о том, что сегодня более всего волнует общественницу.

– Решение о начале разработки месторождения золота «Чудное» в пределах нацпарка «Югыд ва» принято. Минприроды РФ разрешило уточнить границы нацпарка, и золотоносная территория выведена из состава ООПТ. Вы не раз высказывались против этого проекта. На чем основана Ваша позиция?

– Попытаться повлиять на ситуацию в любом случае надо. Я считаю, это и моя личная позиция, и Комитета спасения Печоры, что решение об изъятии золотоносного участка незаконно. Нацпарк – это федеральный объект, ООПТ федерального значения, и, соответственно, должна была проводиться экологическая экспертиза изменения границ парка, а ее не было.

Возможно, проводилась экспертиза проекта по промышленному освоению месторождения «Чудное», но любое изменение границ или режима на федеральной территории должно согласовываться федеральной экспертной комиссией.

Попытки изъять часть территории нацпарка предпринимались неоднократно, и в 1997 году была назначена федеральная экологическая экспертиза с созданием комиссии, в которой были довольно известные российские ученые-биологи, экологи, геологи, а также юристы. Так вот, 11 из 13 экспертов тогда признали, что эта затея экологически опасна и экономически нецелесообразна. Правда, тогда речь шла об изъятии всего Кожымского бассейна, сейчас же говорится только об изъятии отдельного «куска».

Впрочем, если там начнут добывать золото, более того, хотят построить обогатительный комбинат, то соответственно будет использоваться и вся сопредельная территория.

Сторонники изъятия постоянно говорят, что это гольцовая зона, там одни камни, растений нет, а значит, и охранять нечего. Конечно, можно сказать, что территория нацпарка огромна, и «кусок» отрезать допустимо. Но мы против изменения границ не потому, что просто не хотим сокращения площади парка. Дело в другом. Гольцовая зона имеет очень важное значение: в ней конденсируется влага, питающая речную сеть. И поэтому разрушение гольцовой зоны приводит к негативным экологическим последствиям, в том числе для рек. Как известно, Кожым впадает в Косью, а та – в Усу (это крупнейший приток Печоры, притом Уса в среднем и нижнем течении загрязняется из-за постоянных аварийных выбросов нефти). Кожым – река очень водоносная, благодаря поступающей оттуда чистой воде очищаются Уса и магистральное русло Печоры. Мы всегда говорили, что сохранение Кожымского узла в границах охраняемой территории важно именно в этом плане.

Кроме того, мы знаем, что биологическая рекультивация после завершения промышленного освоения участка здесь практически невозможна. Достаточно вспомнить историю. Еще до создания парка там добывала золото знаменитая артель Туманова. Ушла, ничего не восстановив. Этот участок передали золотодобытчику Акимову под тем предлогом, что будет проведена рекультивация брошенных Тумановым территорий. Однако и этого не случилось. Да, на каких-то участках, где добывали золото, проводились элементарные работы по технической рекультивации. Но если речь вести о биологической рекультивации, то там она практически нереальна. И это доказали ученые Института биологии КНЦ, которые проводили на отдельных участках на протяжении нескольких лет опытные работы по биологической рекультивации. Для этого нужны огромные деньги, вся добыча золота не окупит необходимых затрат.

Этот вопрос вынесен на обсуждение одного из заседаний Общественной палаты республики. Мне трудно предугадать, чем закончится эта встреча, но скажу, что ни одна из попыток вывести «Чудное» за пределы нацпарка, а их было немало, еще не увенчалась успехом.

– Комитет спасения Печоры выступал и против строительства глиноземного комбината под Сосногорском. Вы вообще против появления новых промышленных объектов?

– Мы не говорили, что не надо строить глиноземный комбинат. Мы убеждали, что это не самое лучшее место для строительства. Это междуречье Айювы и Ижмы, низкое место, и нужно найти более подходящую площадку. Предлагали перенести строительство в район Чиньяворыка. Тем более что возить сырье в Сосногорск экономически невыгодно, есть расчеты.

– Появилась информация, что в 2013 году компания «РУСАЛ» планирует возобновить строительство. Пересмотрели ли свою позицию общественники сейчас?

– Я не знаю, будет ли реанимирован проект, не уверена в этом. Мы даже направили Олегу Дерипаске (владелец компании «РУСАЛ» – авт.) обращение, но получили лишь уведомление, что письмо передано адресату. Ответа до сих пор нет, хотя месяца три уже прошло. Кому-то, наверное, наши действия покажутся наивными, но мы решили, если для промышленников экологические аргументы не имеют определяющего значения, то, может быть, они примут во внимание экономические расчеты.

Строить в районе Чиньяворыка экономически куда выгоднее, и свои подсчеты мы и изложили в письме. Разумеется, мы не обольщаемся, что это возымеет действие, но считаем, что все возможные пути воздействия общественности на принятие решения надо использовать.

– Проект «Коми алюминия» комитет неусыпно держал в своем поле зрения. Можно сказать, что это для вас была одна из «горячих» точек?

– Была «горячей» точкой. Регулярно мы бывали на площадке. Именно мы обнаружили и обнародовали, что незаконно строится дорога к площадке. Еще ничего не было согласовано, не прошло никаких слушаний, а дорога уже строилась. И другие нарушения допускались.

– Перечень «горячих» экологических точек составлен Мин-природы РК, в нем пока насчитывается 8 пунктов. Возможно, география Ваших «горячих» точек отличается от той, которая составлена на официальном уровне?

– С этим списком трудно не согласиться. Однако я бы включила в него еще нефтезагрязненные участки и вообще те регионы, где добывают нефть. Это Усинский, Ижемский и Сосногорский районы, в которых регулярно происходят аварийные разливы, порывы трубопроводов и так далее.

– Природоохранные структуры постоянно жалуются на ограниченность ресурсов, говорят о необходимости огромных финансовых вливаний в создание системы космического слежения, которая позволит моментально обнаруживать нефтеразливы. Допустим, средства найдутся. Но решится ли проблема сокрытия аварий с введением высоких технологий?

– Космическая съемка – это хорошо, но ее нельзя рассматривать отдельно. Хотелось бы, чтобы кроме этого был и реальный интерес к сокращению количества разливов, чтобы был системный подход. Может ведь случиться и так, что огромные деньги потратят, и на этом все успокоятся. Если просто будут фиксировать разливы, то это не выход. Нужна нормальная реакция на сигналы, адекватная методика расчета ущерба природной среде, предлагающая ощутимые штрафы загрязнителям.

Сейчас те штрафы, которые выписываются, иначе как мизерными и не назовешь. А чтобы оценить реальный ущерб, у нас даже нет методики.

– Практически ни один промышленный проект не утверждается без проведения общественных слушаний. Насколько это действенный инструмент?

– Решения, которые принимают на общественных слушаниях, имеют рекомендательный характер. Получается, что кардинально воздействовать на ситуацию можно только в том случае, если все, кто участвует в слушаниях, откажутся подписывать протокол, и слушания будут признаны несостоявшимися. В свое время именно благодаря тому, что не были проведены согласно процедуре общественные слушания по проекту строительства нефтепровода, который тянули с Макарьельского месторождения, общественности удалось добиться приостановки строительства.

Во многих районах приняты положения об общественных слушаниях, мы в комитете собрали их, изучили, проанализировали и решили, что необходимо подготовить для муниципалитетов типовой проект положения об общественных слушаниях. Выяснилось, что во многих муниципалитетах положения недоработаны, в них остается много лазеек для недобросовестных заказчиков. Например, во многих положениях не написано, что общественные слушания должны проводиться на территории того населенного пункта, где предполагается осуществление того или иного промышленного проекта.

В Усинске, например, вообще анекдотичная ситуация. Такие села, как Щельябож, Захарвань, Мутный Материк, находятся за сотни километров от Усинска, но входят в городской округ. Вот и получается, что в Усинске проводят слушания, а из Щельябожа потом звонят в комитет и говорят, что ни сном ни духом не ведают, откуда взялась нефтяная вышка напротив их села. Или вот еще пример. Когда в Сосногорске проводили слушания по строительству глиноземного завода, в зале был аншлаг. Но потом оказалось, что большинство пришедших на слушания – сотрудники подрядных организаций, которые строили дорогу, мост и так далее. От общественности Ижемского района было всего несколько человек. В результате общественных слушаний получилось, что абсолютное большинство людей в зале заинтересовано в том, чтобы продолжалось строительство той же самой дороги, прокладка которой вообще была незаконной. Механизм учета общественного мнения, конечно, весьма несовершенный, но это не говорит о том, что слушания не надо проводить. Надо совершенствовать эту процедуру.

– На одном из заседаний в Общественной палате очень уважаемый ветеран «зеленого» движения высказался в том духе, что, дескать, Комитет спасения Печоры преувеличивает масштабы загрязнения Печоры. И это серьезно препятствует развитию туризма в «Югыд ва». Часто приходится слышать подобные упреки?

– Ни один из членов Комитета спасения Печоры никогда не говорил, что вся Печора загрязнена. И уж тем более что притоки Печоры на территории парка «Югыд ва» загрязнены. На том заседании я говорила как раз о нефтеразливах в Усинском районе, а не о реках, текущих по территории нацпарка. Что касается преувеличений, то можно по-разному воспринимать информацию. Если человек живет в Москве или в Сыктывкаре, допускаю, что ему может показаться преувеличенной проблема нефтяного загрязнения Печоры и ее притоков. Но если человек живет в Колве и не может летом в речке искупаться, поскольку там постоянно плавает нефть, то вряд ли он согласится с тем, что мы преувеличиваем опасность.

Комитет всегда старался довести до властей позицию тех людей, которые живут в экологически «горячих» точках. Мы представляем население, живущее в бассейне Печоры, а не экологическую науку, например. Разумеется, мы работаем в сотрудничестве с нашими экологами, биологами, ихтиологами… Во многих спорных ситуациях представители науки поддерживали и поддерживают нашу позицию. Меня очень часто называют экологом, но я всегда говорю, что я не эколог. Я просто представляю общественную организацию, защищающую интересы местных жителей, которым не нравится, что разливается нефть. Эти люди боятся, что если построят глиноземный комбинат, то шлам будет загрязнять реку под их окнами, а она их, между прочим, кормит.

Нашу организацию вернее будет назвать социально-экологической. Возможно, поэтому она так долго и существует. Нам постоянно звонят люди из Колвы, Усть-Усы, Соколово и многих других деревень, если у них какие-то проблемы возникают. И, смею утверждать, мы никогда не выносим на обсуждение надуманные проблемы.

Беседовала Ольга САЖИНА.

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА.

·        Нацпарк – это федеральный объект, ООПТ федерального значения, и, соответственно, должна была проводиться экологическая экспертиза изменения границ парка, а ее не было.

·        Гольцовая зона имеет очень важное значение: в ней конденсируется влага, питающая речную сеть.

·        Ни одна из попыток вывести «Чудное» за пределы нацпарка, а их было немало, еще не увенчалась успехом.

·        Если просто будут фиксировать разливы, то это не выход. Нужна нормальная реакция на сигналы, адекватная методика расчета ущерба природной среде, предлагающая ощутимые штрафы загрязнителям.

·        В Усинске, например, вообще анекдотичная ситуация. Такие села, как Щельябож, Захарвань, Мутный Материк, находятся за сотни километров от Усинска, но входят в городской округ. Вот и получается, что в Усинске проводят слушания, а из Щельябожа потом звонят в комитет и говорят, что ни сном ни духом не ведают, откуда взялась нефтяная вышка напротив их села.

 Архив рубрики