| Дым Отечества |
26 марта 2011 года |
Тревожная проза Юрия Азарова/ Номинировавшийся на Нобелевскую премию роман русского писателя посвящен Печоре
Ю.Азаров. "Печорское свидание".
Ю.Азаров. "Мой 8 "б" класс в Печоре".
Ю.Азаров. "Отец Мисаил и печорская ученица Валя Гукина".
Ю.Азаров. "Валерий Чернов, ученик из Печоры".
Многие города и веси нашей республики запечатлены
в художественных произведениях. Не только местных, коми авторов,
но и известных российских писателей. Стоит вспомнить хотя бы посвященный Сыктывкару роман «Тридцать шесть и шесть» Александра Рекемчука. Еще один город – Печора – запечатлен в названии романа, солидным тиражом издававшемся в Москве. Автор романа и десятка других литературных произведений в 2008 году выдвигался даже на получение Нобелевской премии. Между тем его имя и творчество в Коми сегодня знают немногие. Русскому писателю, художнику, доктору педагогических наук Юрию Азарову, о котором расскажет эта публикация, в мае нынешнего года исполняется 80 лет со дня рождения. «И сама река Печора, как и всякая глубина, с виду только спокойна – не вольная Волга и не мутно-испаренный Дон, и не чудный, лежащий в песочных отмелях Днепр, а грозное половодье, сознающее свою силу...» «Белые ночи – и все залито низким солнцем – его рукой достать, и спрятаться от этого прекрасного холодного света некуда. И, может быть, именно этот свет рождает предчувствия. Я весь был тогда охвачен радостными ожиданиями: я, двадцатилетний учитель, жаждал любви и признания, и черт знает чего только не жаждал, и был уверен, что все, чего я так искал, все это будет именно здесь, в Печоре, на этой тревожной земле». Это всего лишь несколько откровений главного героя романа «Печора» – школьного учителя Владимира Петровича Попова, предваряющих историю его появления и нескольких лет жизни в северном городе. А его прототипом стал сам автор Юрий Азаров. Роман «Печора» увидел свет в 1987 году. Уже вскоре он дошел и до географической точки, давшей название книге. Хотя на ее страницах события разворачивались почти тридцать лет назад, в середине 50-х, жители Печоры узнавали в героях повести себя, своих знакомых, известных в свое время в городе людей. Тем более Печора ни раньше, ни сейчас не была особо многолюдной. Очутившееся в руках читателей северного города произведение было художественным, его фабула и сюжет во многом были навеяны автору собственным мировоззрением, идеалами, фантазией. Тем не менее печорский читатель искал и находил в них аналогии с реальными событиями. Книга снова и снова заставляла перелистывать страницы трудной, трагической истории города, сопереживать, думать. И рождала благодарность ее автору. А вместе с ней и желание побольше узнать о судьбе Юрия Петровича. К сожалению, после отъезда из Печоры следы Юрия Азарова на много лет затерялись. И только с появлением интернета стало возможно проследить его биографию, разузнать, что предваряло приезд Азарова в Печору, как сложилась его жизнь после отъезда отсюда. Крупицы своей спрессованной событиями жизни Азаров вплел в канву и романа «Печора», и другого своего северного романа «Соленга». Об этом в одном из интервью писатель сказал так: «А что касается моих романов, в частности «Соленга», «Печора», то они выросли из отчаяния». С самого рождения жизнь испытывала Юрия на прочность. Он появился на свет в Донбассе в 1931 году. Семья, в которой рос мальчик, не разминулась ни с одной из красных колесниц. В ссылку, на Север, отправили деда. Увели из дома, расстреляли отца. А тут еще одна страшная напасть – война. Позже Юрий Петрович писал, как в оккупированной фашистами деревне, прямо под носом гитлеровцев, мама прятала в голбце двух красноармейцев. Сестру Леночку расстреляли, семеро братьев не вернулись с войны. После окончания Харьковского университета Азаров поехал учительствовать на Север. В Печоре оказался в 1954 году. В тот самый сложный период, когда в общество впервые за десятилетия пришли перемены. В романе «Печора» есть несколько эпизодов, как раз характеризующих эти преобразования. Например, писатель рассказывает о ЧП в поселке Каджером. «Недавно разоблачили Берию. В Печоре сам факт казни Берии был воспринят с некоторым ожиданием: пострадавшие ликовали, а представители лагерной власти пребывали в некой растерянности – что же еще последует за этой неожиданной казнью?» А последовало и вовсе «несусветное»: в Каджероме изуродовали памятник Берии. Ногу отбили, лицо раскроили ломами. Досталось от разъяренной толпы и кое-кому из лагначальства, они спаслись тем, что прямо на ходу вскочили в товарник, умчались в Печору. Очутившись в лагерном городе, учитель Попов (читай Юрий Азаров) испытал множество превратностей: материальных, идеологических, духовных. «Сталинизм в наших душах, в способах чувствования, общения, – писал он. – Мы пригвождены к дорогам, уводящим нас от храмов. Пытаясь сорвать свое тело с крестов, мы оставляем на гвоздях окровавленные лоскуты своих душ – а это боль адская». Перебороть в себе сонм внутренних противоречий оказалось не менее трудно, чем даже найти подход к школярам. Каждый из восьмиклассников, у которых главный герой романа стал классным руководителем, был не только личностью, индивидом, но и стоял на строго определенной иерархической лестнице. В одном классе учились и дети вчерашних политзаключенных, и вертухаев, и начальника лагеря. Сгусток разбитых судеб, приспособленческих натур, беспринципных прохиндеев представлял педагогический коллектив. Совсем не теми, какими позже стали изображать жертв сталинизма, были и они, эти «спокойные старики». «А потом пошла иная полоса. Кругом восклицания: «А вы знаете, Матвеев освободился, полностью реабилитировали». Или: «Вчера Сидоров вышел». Или: «Устинова освободили»... «А кто такой Устинов?» – «Послом в Японии был». И я бегу с разными людьми то к Матвееву, то к Сидорову, то к Устинову. Живая история. Встречи с интересными людьми. ...Меня встречают спокойные, тихие старики, радостно встречают. Молчат старики. Покорно молчат. Пытаюсь приоткрыть их душу. Вовнутрь заглянуть: что там? А они глядят на меня пустыми глазами. Молчат. Молчат, точно воском все нутро их залито... Они – тени. Из них вышибли все». Из-за конфликта с директором школы Новиковым (у него тоже был реальный прототип – Новинский) Попов-Азаров был вынужден распрощаться с Печорой. Но все увиденное, пережитое, потрясшее вновь ожило на страницах романа с одноименным с северным городом названием. С педагогической колеи Азаров не сошел и после череды разочарований. Все последующие годы он посвятил воспитанию детей, раскрепощенному развитию личности. Несмотря на грозные окрики чиновников от образования, раньше других исследовал и опубликовал статью о детских самоубийствах. Разработал свою оригинальную методику трансцендентальной педагогики, объединяющей науку, культуру, искусство, которая нашла поклонников во многих западных странах, в Америке и даже в консервативной Японии. Его книги «Семейная педагогика», «Педагогика любви и свободы», «100 тайн детского развития», «Искусство воспитывать», «Радость учить и учиться» выходили большими тиражами в нашей стране, переведены на десятки языков мира. Юрий Азаров – доктор педагогических наук, профессор, один из плеяды российских педагогов-новаторов, громко заявивших о себе в начале перестройки. А один из них – академик Шалва Амонашвили, отвечая на вопрос «Литературной газеты», что необходимо прочитать современному человеку в условиях острого дефицита времени, ответил: Библию, «Витязя в тигровой шкуре», романы М.Булгакова «Мастер и Маргарита» и Ю.Азарова «Печора». «Вся моя жизнь, проза, педагогические книги, живопись – есть острая, бескомпромиссная борьба с авторитаризмом – педагогическим, государственным, социальным», – подчеркивал Ю.Азаров. Ненавязчивое присутствие этого тезиса можно обнаружить во всех книгах писателя. Только романов и повестей, написанных им, около десятка. Кроме того, Юрий Петрович заслужил известность своими оригинальными «наивными» живописными полотнами. Их у него около тысячи, они экспонировались в Третьяковской галерее, в Кремле, в выставочных залах разных стран мира. Азаров сделал иллюстрации к романам Ф.М.Достоевского, создал живописную галерею по библейским сюжетам, снабдил портретами и пейзажами и собственные произведения. У художника около десятка работ, на которых запечатлен и город юношеских мечтаний, побед и разочарований – Печора. Помнят ли Юрия Азарова в Печоре сейчас? Поиск ответа на этот вопрос познакомил с некоторыми из бывших подопечных Юрия Петровича. Вот какими воспоминаниями они поделились. Артеева (Круглова) Софья Ивановна: «Окончила среднюю школу № 21. В восьмом классе нашим классным руководителем стал Юрий Петрович Азаров. Он прекрасно вел уроки, много давал дополнительной литературы, очень хорошо читал прозу и стихи. Однажды он посетил моих родителей, и с отцом у них получилось взаимное непонимание. Юрий Петрович был убежден, что родители к детям должны относиться как к равным, товарищам. А отец совсем по-другому относился к воспитанию. Позже я взахлеб читала роман Азарова «Печора». Паластрова (Есипова) Любовь Яковлевна: «Хорошо помню, как Юрий Петрович с матерью въезжали в дом по печорской улице Советской. Он заходил в подъезд, держа две стопки книг. Ходил он всегда в синем кителе, прорезиненном плаще, при ходьбе сильно размахивал руками. Юрий Петрович очень увлекательно рассказывал на уроках о писателях, литературных персонажах, заразительно смеялся. На школьных вечерах он танцевал со всеми девочками, никого не обижал невниманием. Мы с подругой-одноклассницей Валей Чукиной вечерами забирались на сугроб во дворе дома и заглядывали в окно Юрия Петровича. И всегда видели одну и ту же картину: он сидел за столом и писал. Вся школа знала, что у него был конфликт с директором Новинским. Директор запомнился тем, что мы его боялись, у него были очень неприятные водянистые глаза, пронизывающие насквозь». Бесклубов Владимир Дмитриевич: «Директора Новинского мы не любили, у него был основной метод воспитания – муштра. Все дружно обожали Юрия Петровича Азарова. Это был педагог от бога. Он жил с нами одной жизнью не только на уроках, но и после них. Осенью, на картошке, поставили оперу, стихи написал Юрий Петрович. Отдохнуть от учебы дают И на помощь колхозу везут. Нас своими теперь признает Даже скот, даже скот, даже скот... Очень прямой, никогда не унижающийся до лжи, умеющий отстоять свою точку зрения, Юрий Петрович в то время чудом не стал диссидентом». Эта добрая благодарная память очень обрадовала Юрия Петровича во время недавнего телефонного разговора с ним. Трогательным подарком от печорцев стала для него и современная фотография дома по улице Советской, где он когда-то жил. «Люблю я печорскую весну. Буйство печорское люблю. Льдины набухли на реке, поднялись, вздыбились и, шурша, гремя, мощно стали наступать друг на друга. Не уйти от столкновений. Не миновать разлома. Не обойти этого неуемного, быстротечного очищения, когда вся многокилометровая печорская даль вдруг напрягается и изнутри взрывается... И мчится эта мощь до самого Ледовитого океана. Нельзя дважды ее глазом окинуть, каждый раз по-новому светится она...» (Из романа «Печора».) Татьяна Афанасьева, Анна СИВКОВА. Печора – Сыктывкар |
"Я нашел своего отца!" / 64 года спустя после своего рождения немец Герд Майер узнал судьбу погибшего в лагере Зандбостель пленного советского солдата
