Из Лубянок на Лубянку

/ В Верховном Совете СССР в 60-е годы нашу республику представлял Георгий Орлов, один из руководителей ГУЛАГа

В 1962 году мир встал перед новой угрозой планетарной войны: разразился Карибский кризис. В СССР в это же время как никогда раньше «замаячил» коммунизм – о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, констатировала принятая в 1961 году новая Программа КПСС. На улицах Сыктывкара прошедшие и грядущие перемены в жизни общества демонстрировали новшества. Художник С.Добряков завершил проект оформления нового корпуса Коми филиала Академии наук СССР. Он состоял из двух панно, высотой 14 метров каждое, изготовленных из местных материалов.

В столице Коми в 1962 году началось возведение и первого 48-квартирного крупнопанельного дома. В атмосфере «большого подъема и всеобщего воодушевления» 18 марта по всей стране прошли и выборы в Верховный Совет СССР. Из политических тяжеловесов в бюллетени избирателей Коми АССР были внесены фамилии главного железнодорожника страны Бориса Бещева, главного статистика страны Владимира Старовского и одного из главных «лесников» страны Георгия Орлова. Сегодняшний рассказ – о председателе Госкомитета по лесной

и целлюлозной промышленности, бывшем до этого министром лесного ведомства страны, Георгии Михайловиче Орлове, выбранном в 1962 году депутатом Верховного Совета СССР по Северному округу.

Крутые виражи

Георгий Орлов родился в 1903 году в орловском селе Лубянки, а земной путь закончил в 1991 году в Москве. Сведения, которые удалось почерпнуть о его судьбе из разных источников, достаточно противоречивы. Одни однозначно называют его «отцом-основателем» ГУЛАГа и клеймят позором за античеловеческие деяния. Другие – наоборот, за генерал-майором инженерно-технической службы никакой вины не признают, работу Орлова в системе ГУЛАГа считают суровой, неотвратимой реальностью времени. К тому же лесная отрасль, которой руководил Георгий Михайлович, в СССР чуть ли не изначально курировалась карательными органами. Как бы то ни было, истина наверняка и в этом случае лежит где-то посередине между двумя крайними мнениями.

В биографии Г.Орлова есть страницы, которые могли захлопнуть перед ним двери высоких кабинетов. Уроженец Дмитровского района Орловской губернии имел непролетарское происхождение. Его родители – сельский фельдшер и учительница – относились к прослойке интеллигенции, что далеко не всегда давало зеленый свет для карьерного роста. Более того, один из его дедов до революции служил священником в церкви. Окончив в 1928 году Ленинградский лесной институт, будущий министр трудился на Дубровском целлюлозно-бумажном комбинате, затем – в Ленинградском институте по проектированию предприятий целлюлозно-бумажной промышленности. С этого времени активно выезжал в заграничные командировки, бывал в Финляндии, Швеции, Норвегии, Германии, Франции, Англии, Канаде и США.

После возвращения из каждой командировки ему запросто могли «пришить» передачу агентурных данных или объявить агентом империализма. Впрочем, в 1938 году над Орловым тучи сгущались достаточно сильно: его исключили из состава кандидатов в члены партии «за потерю политической бдительности к врагам народа». Этот вердикт прозвучал в марте. Но в августе того же года его восстановили в кандидатах, а скоро приняли и в партию. Все в том же 1938 году Георгий Орлов был назначен начальником целлюлозно-бумажного отдела ГУЛАГа, а уже через год с небольшим стал заместителем начальника ГУЛАГа. Великую Отечественную войну он встретил в ранге начальника Главного управления лагерей промышленного строительства НКВД СССР.

Один из биографов Г.Орлова журналист В.Черноус в своей публикации поведал, что тоньше всего волосок, отделяющий от гибели, был для лесного инженера как раз в 1938 году. Из окон ленинградской квартиры Орловых на Лесной улице хорошо просматривался вход в их дом. Супруги замечали каждый ночной визит «воронка» за кем-нибудь из соседей. Антонина Михайловна Орлова тоже приготовила для мужа узелок со всем необходимым, который пролежал у входной двери весь 1937 год. Настойчивый стук в квартиру Орловых раздался весной 1938 года. Через порог шагнул полковник НКВД: «Внизу ждет машина». Хотя супруги к такому повороту событий готовились, но случившееся их обескуражило настолько, что оба позабыли про «заветный» узелок.

В Ленинградском управлении НКВД Орлова не запихнули, как всех, в подвал, а привели в кабинет начальника. Тот дозвонился кому-то и передал трубку «арестованному». В эфире прогудели, что уже завтра он должен быть в Москве, в приемной Ежова. «Если достану билет и успею на последний поезд», – проговорил в ответ Орлов, чем сильно возмутил непредставившегося невидимого собеседника.

Для НКВД билеты всегда имелись в наличии. Уже на следующий день Георгий Михайлович разговаривал с Ежовым. Тот сообщил, что ему поручается строительство завода по производству пороховой целлюлозы, а через год такой завод должен выдавать продукцию. В тот же день Орлова уведомили, что отныне он специалист Главного управления лагерей промышленного строительства НКВД СССР.

Роковые, пороховые

Хотя о скором начале войны старались в это время вслух не говорить, но и не думать совсем, чувствуя ее дыхание, было невозможно. До 1940 года в СССР порох получали из хлопка. В это же время в США, в других странах его научились получать из хвойных пород деревьев, что значительно удешевляло процесс. Сложность заключалась в строительстве такого завода. Тем более одного-единственного на весь Советский Союз, но громадного, мощного. Опыта возведения такого гиганта нигде не имелось, и Г.Орлов поначалу посчитал идею невыполнимой. Выручила смекалка.

Он решил построить одновременно пять небольших заводов пороховой целлюлозы, чья суммарная мощность соответствовала гиганту. Один из таких номерных заводов возводился в городе Туринске, в 250 километрах от Свердловска. Подробности этой стройки в своих мемуарах подробно описал Нобелевский лауреат Жорес Алферов. Его отца Георгий Орлов лично пригласил возглавить это строительство и стать директором завода. В Туринске же и прошла юность всемирно известного ученого. А Орлов за успешную сдачу в строй всех пяти заводов к началу войны получил первый из пяти орденов Ленина.

В годы войны под руководством Г.Орлова еще более стремительными темпами велось строительство многих стратегических объектов: авиационных, металлургических заводов. На многих из них перекрывали нормы и планы, выдавали на-гора продукцию заключенные и труд-армейцы. Трудармию, находящуюся в ведении ГУЛАГа, во многих местах составляли поволжские немцы. Сначала условия содержания в них хоть и были полувоенные, но колючкой трудармейцев не ограждали, да и питание у них было получше, чем у заключенных. Но затем по указке из центра поставили возле бараков вышки, оцепили все колючей проволокой, а армейский паек заменили баландой. Смерть стала нещадно косить трудармейцев. Рассказывают, что не известно, выжила ли эта часть тружеников тыла вообще, если бы не вмешательство генерала Орлова. Убрать колючку и конвой он не смог, но питание по армейской норме восстановил.

На «лесоповал»

В 1944 году Георгий Орлов возглавил Наркомат целлюлозно-бумажной промышленности, а с 1948 года почти до 1960 года был министром целлюлозно-бумажной, затем лесной промышленности СССР. Именно в эти годы для восстановления страны стал крайне необходим лес, но лесная отрасль в структуре промышленности практически отсутствовала. Георгию Михайловичу в заслугу ставят то, что он произвел революцию на лесоповале: отменил трудгужповинность для колхозников, разрывающихся между полями, фермами и лесными делянками, стал создавать постоянные кадры рабочих в лесопунктах и леспромхозах. Одновременно с созданием лесных поселков и строительством дорог внедрялась и доселе невиданная на делянках техника: дизельные трелевочные трактора, бензопилы «Дружба», лебедки, началась хлыстовая вывозка леса.

Даже в высшей обойме власти в то время люди были винтиками, в мгновение ока могли попасть в немилость, в опалу «вождю народов». Коллеги Орлова рассказывали, что в щекотливые ситуации попадал и он. Подняв на ноги целлюлозно-бумажную отрасль, Георгий Михайлович поначалу отказывался принять предложение возглавить самую отстающую лесную промышленность. Хотя оно исходило и от не менее всесильного, чем Сталин, Берии. Мотивы своего отказа он изложил в письмах Сталину и Жданову. Узнав об этом, Берия топал ногами, страшно кричал и все же сумел добиться рокировки в министерских креслах – Орлова перевели в леспром.

В другой раз, на заседании политбюро, Орлов докладывал Сталину положение в лесной отрасли. Вдруг его начал поправлять министр пищевой промышленности Анастас Микоян. «Знаете что? – не выдержал подсказок Георгий Михайлович, – лес валить – не сосиски варить. Я вас не учу, не надо и мне подсказывать». В присутствии Сталина такие «обмены любезностями» считались недопустимыми. Но вождю, видимо, понравилась пикировка, во всяком случае, никаких последствий она не повлекла.

Долгий век министра

В 1960 году, в 57 лет, Г.Орлов получил «портфель» первого заместителя председателя Госплана СССР. А спустя два года возглавил Госкомитет по лесной и целлюлозно-бумажной промышленности. Тогда же третий раз его избрали депутатом Верховного Совета СССР. На этот раз от Северного округа, куда входила и Коми АССР.

В бытность Г.Орлова у руля лесной и целлюлозно-бумажной промышленности страны большие изменения в этой сфере произошли и в Коми. В начале 1960 года Совет Министров РСФСР принял постановление «О мерах по развитию лесной и деревообрабатывающей промышленности в Коми АССР в 1960-1965 гг.». Согласно этому документу предусматривалось выделение ресурсов для завершения 14 строящихся и 33 новых лесозаготовительных предприятий, проведение дальнейшей механизации лесозаготовок и сплава, строительство лесовозных грунтовых и железных дорог.

В 1961 году старейший в республике Сыктывкарский лесозавод перепрофилировали в лесопильно-деревообрабатывающий. И почти одновременно с этим Совет Министров СССР подписал постановление «Об утверждении проектного задания на строительство Сыктывкарского ЛПК». Правда, в Москве поначалу деятельность «гиганта на Вычегде» ориентировали не на производство бумаги, а на изготовление пиломатериалов, мебели, лыж, другой продукции хозяйственно-бытового назначения. Руководству Коми АССР пришлось приложить немало усилий, чтобы отстоять современный целлюлозно-бумажный профиль производства.

В 1963 году постановлением бюро ЦК ВЛКСМ строительство Сыктывкарского ЛПК объявлено Всесоюзной комсомольской стройкой. Еще через год – заложен фундамент главного корпуса комплекса. Можно с уверенностью говорить, что эти «шаги саженьи» новостройки-гиганта не обошлись и без деятельного участия Георгия Орлова, депутата Верхсовета страны от Коми.

Строительство целой серии ЛПК и ЦБК в стране в 50-60-е годы было вызвано острейшей нехваткой в стране бумаги. Доходило до того, что писатели, чьи произведения находились в издательствах, начинали сами «выбивать» бумагу для их выпуска. Некоторые обращались и лично к Георгию Орлову. В доме Орловых сохранилась одна из изданных с помощью Георгия Михайловича книг Сергея Михалкова. Популярный детский писатель благодарил министра за содействие в выходе в свет его очередной новинки.

Выйдя на заслуженный отдых, Г.Орлов продолжал трудиться: заместителем, затем советником председателя Госснаба СССР. Последние объекты, в проектировании и строительстве которых он принимал участие, возвели в 1978 году. Это ленинградский и киевский картонные заводы. Георгию Михайловичу в это время было уже 75 лет.

Политический тяжеловес стал и политическим долгожителем. Георгий Орлов, увидевший в родной стране и начало новой эры – перестройку, немного не дожил до своего 90-летия. Кстати, сейчас в Москве растет его правнук – полная тезка прадеда, тоже Георгий Михайлович Орлов.

А сын «патриарха леспрома» – Михаил Георгиевич Орлов в свое время пошел совсем по другой, отличной от отцовской стезе. Он много лет работал дипломатом в Ираке, в Судане, генеральным консулом в Стамбуле, послом на Сейшельских и Коморских островах. Шесть лет назад он же стал и одним из главных действующих лиц на торжествах в Москве, посвященных 100-летию со дня рождения отца.

Анна СИВКОВА.

ТАКЖЕ В РУБРИКЕ

№92 (4006) - 27 мая 2009 года